Мы боялись сделать последний шаг, и оба хотели его. Огромным счастьем было его умение все обсуждать, говорить очень просто об очень сложном, о том, что он чувствует и думает. Это не были бесконечные признания, скорее четкие и незатейливые формулировки намерений, причин и обстоятельств. Он не был Цицероном, но обладал незаменимым и редко встречающимся у мужчин качеством – честно и прямо говорить о своих желаниях и своих проблемах.
И до того, как это случилось, мы не просто почувствовали неизбежность последнего шага, задача была сформулирована самым прямым и понятным языком. Мы хотели быть еще ближе, и любое кокетство было бы неуместным.Мы были несовершенны и не стеснялись этого. Первая близость была скорее утолением страшного голода, а не актом любви. И мы смеялись над собой, и пробовали друг друга снова и снова, и каждая следующая попытка была нежнее и ярче, сильнее и бережнее. Каждый пытался доставить максимальное наслаждение другому, оба отдавали, а не пытались получить, возбуждение одного передавалось другому, и это было так, как должно было быть.
Мы редко могли позволить себе такие праздники. Мы планировали их, мы ждали их, мы готовились к ним. Мы осуждали себя за них. И стоило только начать рассуждать о греховности, как тут же начинались мелкие и крупные неприятности, делающие невозможными наши встречи: то заболевали дети или внуки, то именно в назначенный день начинали течь трубы, или возникала срочная работа именно на этот вечер. Сомнения отравляли жизнь. Но стоило обстоятельствам перемениться, и мы снова возвращались в исходную точку. Мы не могли друг без друга, и обстоятельства могли только отсрочить праздник. Иногда отсрочки длились месяцами, и грусть о невозможности быть вместе, и сомнения о своем праве любить вставали в полный рост.
Когда зима тряслась, как в лихорадке,
То плача, то в бессилье сатанея,
Разлуки между встречами украдкой
Все дольше становились и больнее...
Любовь металась, словно дикий зверь,
Израненный, но все еще могучий.
И наша страсть в предчувствии потерь
Свинцовою окутывалась тучей.
Но вот пришла беспечная весна.
По миру разбросала в беспорядке
Цветы, деревья, лодки, семена,
Любовь и страсть в заштопанной палатке.
Где под высоким, предрассветным небом
Спала река, укрытая туманом,
Там, силы подкрепив вином и хлебом,
Друг другу мы зализывали раны.