Я сажусь. Оглядываюсь. Я не дотянула несколько метров до аэродрома и приземлилась в поле, в крайней, самой глубокой борозде. Перекатываясь, нога приняла сбоку удар о край канавы. Снаряжение мешает осмотреть ногу. Судя по звукам, есть перелом. Крови не видно. Уже хорошо. Пытаюсь вспомнить, как отстегнуть парашют, вспоминаю и постепенно избавляюсь от всей экипировки. Рассматриваю правую ногу. Голеностопный сустав явно не в порядке. Чуть выше вижу на внутренней поверхности голени бугорок, то же – на внешней поверхности.
Вспоминаю занятия по медподготовке в университете. По-моему, это называется ложные суставы. Вывих и двойной перелом? Не может быть. Мне совсем не больно. Нужно собрать парашют. Пытаюсь встать. Пожалуй, удобнее это делать на коленках. Я передвигаюсь на коленках, заплетая стропы в косичку. Правая нога болтается как-то не правильно. В памяти всплывает давно забытый термин «посттравматический шок». Похоже, мне нужна помощь. Я ищу глазами ближайшего приземлившегося парашютиста и машу ему рукой, прося подойти. Почему-то не могу кричать. Он быстро запихивает в сумку парашют и идет ко мне.
Боль понемногу проявляется.
– Ты как? Что случилось?
– По-моему, я сломала ногу.
– Крови нет?
– Нет.
– Может, вывих?
– Может, и вывих. Только кости уж очень громко трещали.
– Тебе очень больно?
– Терпимо.
– Жди, я быстро. Да не стой на коленях, сядь или ляг. За нами же наблюдают, ты парашют складываешь. Они же не видят, что тебе нужна помощь.
– Хорошо, я подожду.
У меня есть время. Я нахожу позу, в которой боль меньше, и лежу, подложив под голову запасной парашют. Все не так уж плохо. Я жива, кости срастутся. Легкие сумерки спускаются на землю. Эх, Земля, ты слишком поспешила мне навстречу. Объятия были слишком крепкими. Ты не простила мне измену? Рожденный ползать летать не может?
В памяти всплывают строки поэта-пирата Франсуа Вийона, написанные за день до предполагаемого повешения:
Я – Франсуа, чему не рад.
Ждет завтра смерть злодея.
И, сколько весит этот зад,
Узнает завтра шея.
О весе моего зада узнала правая нога. В голове звучит завистливый голос обреченного из «Операции «С Новым годом»»: «Вам хорошо, у вас только нога…» А что? Повезло, конкретно. Могло быть хуже. За что ж меня так? Чтобы служба медом не казалась? Чтобы не загордилась безмерно? Чтобы не чувствовала себя всесильной? Чтобы не бросала вызов времени? Или чтобы не отупела в своем маленьком личном благополучии? Вот оно и появилось, желание – поскорее встать на ноги.