Умирать сестре не хотелось. Хороший муж, дом – полная чаша, старшая дочь, ежедневно после работы пропадавшая с сынишкой в больнице, и младшая, которой было лет одиннадцать и которой очень нужна была мать. Вопрос «за что?» мучил ее. Я пыталась узнать, не нанесла ли она кому-нибудь смертельной обиды, не подставила ли кого-нибудь, не отказывалась ли от любви ради денег?
И получила ответ, который до сих пор вызывает улыбку:– От любви? Никогда! Впрочем, одному не дала. Уж больно противный был.
Мы смеемся. Мы вспоминаем смешные картинки из нашей жизни. Сестра в отпуске. Мы корчуем куст сирени у матери на даче. Он растет под окном, в палисаднике, и очень ее раздражает, потому что занимает место, на котором можно посадить что-нибудь полезное. Куст очень старый и пустил такие глубокие корни, что мы никак не можем докопаться до их начала. Сестре под сорок, мне тоже не двадцать. Я – в трико и футболке, сестра – в вылинявшем купальнике, из которого от натуги и отсутствия достаточного места выпал не маленький живот. Мы натужно кряхтим, мы покрыты грязью с ног до головы. От жары и непосильных усилий пот течет ручьем, он мешает работать, и мы размазываем его по лицам. Картинка еще та. По улице проходит мужчина, он смотрит на нас, с трудом сдерживая улыбку, и пытается шутить:
– Девушки, а девушки! Что вы делаете сегодня вечером?
И сестра отвечает ему беззубым ртом совершенно серьезно:
– Ишь ты, губа не дура!
Из палаты умирающей постоянно доносится хохот, ставя в тупик медперсонал.
Полгода сестра самоотверженно ухаживала за получившим травму мужем и не заметила начинавшейся болезни, пока не стала терять сознание. В их образцовом городе, в идеальном потребительском обществе, в котором она жила с первого дня, пройдя все трудности становления и радости приобретений, медицина пока оставляла желать лучшего. Всплыло спасительное слово «трансплантация», десятки тысяч долларов, которые нужно для этого «выбить» любой ценой.
Ее старшая дочь занималась финансовой стороной с таким упорством, что положительное решение вопроса могло произойти в любой день. Но от решения до перечисления – большой путь, а сестра слабела на глазах. Пока я была там, почему-то слегка улучшились анализы. Врачи недоумевали. Этого не должно было быть. Дочке откровенно намекали, что хватит суетиться. Ничто не поможет. Поздно.
Но они не знали, как сестра хотела жить. И мы строили планы спасения, и пичкали ее какими-то новыми противными очистителями крови, которые не могли помочь человеку с неработающими почками. Она глотала их, давясь и содрогаясь, и они почему-то помогали. «Не дождутся», - говорила она про врачей. У нее упало зрение, я принесла ей очки, и она начала читать. Руки с трудом держали книжку. Интерес к жизни не угасал, не смотря на физическую немощь. Мы со старшей дочерью по вечерам обсуждали дальнейшие ходы в многосложной комбинации по ускорению процесса выделения денег. Ей помогали подруги матери, такие же ветераны, прошедшие путь от первого вагончика до благополучия и процветания. Время уходило, и иногда очень хотелось плакать. Но дома муж и младшая смотрели на нас с надеждой, и мы не могли распускаться, а в больнице – тем более.
Мне пора было уезжать, я ничем не могла помочь. Дома стоял недоделанный ремонт, на работе начался некоторый раздрай. Я уезжала ночью, на проходящем поезде. Я упала на боковую полку, укуталась с головой и, наконец, проревелась. Почему мне так нестерпима мысль потерять сестру, с которой я не виделась годами и о которой почти не вспоминала? В кино в таких случаях говорят близким: «Вам остается только молиться». Я не помнила ни одной молитвы об исцелении болящих. Сестра была крещеной безбожницей, и я не знала, можно ли за нее молиться, но твердая уверенность, что Господь любит всех своих детей, заставляла меня искать слова и обращаться к Богу. И в поезде, несущемся по бескрайним просторам с Сибири на Урал, под стук колес, я бормотала сквозь слезы, лежа с головой под одеялом:
Я молю за сестру: Помоги ей, о Боже!
Я молю за сестру, и молитва моя проста:
Если Ты не поможешь, никто не поможет,
Чтоб навек не умолкли ее дорогие уста.
Помоги ей прожить эти трудные, черные дни!
Помоги ей поверить, что мы на земле не одни!
Ниспошли ей поддержку Отцовской любви,
Или милость яви, или чудо яви!