Потом всплывает второй эпизод. Я лежу у мамы под мышкой. Моей щеке жарко, из-под мышки плохо пахнет (запах и сейчас режет мне ноздри), я хочу вырваться, но не могу – боюсь, что мама перестанет читать. А она читает мне, шестилетней, «Квентина Дорварда» Вальтера Скотта. Надо же – прошло почти 60 лет – а я помню, что именно она читала.
Я лежу, затаив дыхание. Удивительно: в жизни мама была жестокой, но в молодости любила читать, и в нашем детстве читала нам вслух. Это – самое приятное воспоминание о матери. Приключенческие романы будили воображение, уносили в мир рыцарей, приключений и прекрасных дам.
Третий эпизод – я в старших классах. Перевожу стихотворение Шелли. Пе6ревод получился, на мой взгляд, лучше, чем те, которые я читала, потому что я переводила не по подстрочнику, а с оригинала, и мне удалось не только передать смысл и сделать красиво, но и сохранить один в один ритм, как в английском варианте. Я чувствую удовлетворение и радость от содеянного.
Четвертый эпизод. Мне снова лет 7. Я стою у окна и рассматриваю свою ладонь. Я смотрю сквозь нее на солнце. Если расставить пальцы, то между ними перепонки становятся прозрачными и почему-то красными. А если смотреть сквозь растопыренную ладонь, то вокруг пальцев переливается радужное свечение. Я зову старшую сестру, но она ничего такого не видит. Не знаю, сколько я так стою, но не могу оторваться – так красиво переливаются отблески вокруг пальцев. Только сейчас понимаю, что в детстве видела собственную ауру.
Голос предлагает протянуть из детства ниточку в сейчас. Чем бы мне следовало заниматься, исходя из того, что открыла моя память?
Детский восторг от складывания букв в слова? От чтения книг? От нанизывания слов на веревочку смысла? Да я – счастливый человек! Чем бы я ни занималась ради заработка, я всегда писала – стихи, прозу. Не ради заработка – ради удовлетворения и внутренней потребности. А годам к сорока нестерпимо захотелось научиться воспринимать мир глубже. И я часами просиживала у камина, глядя в огонь, завешивала его белой простыней или черным пологом, рассматривая на их фоне свою ладонь, пока не научилась видеть слабое сияние, исходящее из кончиков пальцев. А потом – у зеркала при свете свечей, экспериментируя со светом, пока не научилась видеть свет над своей головой. И тренировалась «видеть» руками. И еще много чего, что пришло, оказывается, из детства. Может быть, потому и в свои немолодые годы, прожив непростую жизнь, я чувствую покой и умиротворение и не сожалею ни об одном прожитом дне. https://ridero.ru/books/moe_vtoroe_ya_1/