Не важно, идем дальше. Я на кухне замешиваю тесто в большой деревянной бадье. Кухня почти не отделена от зала, и я вижу, как там, валяясь на диване возле камина, болтают и хохочут две девочки-подростка, мои дочери. Одна из них – моя младшая в этой жизни дочь, вторая – ее подружка по этой жизни. Они прекрасны юной, хрупкой и беззащитной красотой едва пробуждающейся женственности.
Рядом в кресле сидит мой муж (он слаб телом, но я узнаю в нем моего друга из этой жизни) и держит на руках сына лет пяти. Они смотрят телевизор. Во сне это кажется естественным, но мое наблюдающее Я отмечает эту несуразную деталь и успокаивает себя, напоминая, что это – всего лишь сон, в котором могут появиться любые несуразицы и нелогичности. Я решаю упорядочить фантасмагорию и заменяю телевизор шахматами. Отец учит сына играть в шахматы. Я заканчиваю стряпать пироги. Они уже доходят в печи, распространяя по замку потрясающие ароматы сдобы и пряностей.
Вдруг к воротам подкатывает и резко тормозит роскошный автомобиль, тут же замененный Я – наблюдателем на карету, украшенную золотым гербом на зеленом фоне. Из кареты выходит богато одетая молодая дама и стучит в ворота. Слуг у нас явно нет, и я сама отпираю ворота. Я низко кланяюсь, узнав младшую сестру нашего барона. Она решительно проходит в дом, но, видя мирную семейную идиллию, царящую в зале, сворачивает на кухню. С надменным видом госпожи она уведомляет меня о скором визите ее брата-барона с другом в наш скромный замок. Я с преданным видом благодарю ее за радостную весть и предлагаю сесть за стол и отведать горячих пирогов. Справляюсь о цели визита столь знатных особ и слышу в ответ… Лучше бы мне никогда этого не слышать! Кровь бросается мне в голову. Оказывается, сегодня рано утром барон с другом изволили охотиться в соседнем лесу, где и повстречали моих дочерей, собиравших грибы. После окончания охоты барон с другом изволят нас посетить, чтобы провести время с понравившимися им девушками. А сестра приехала первой, чтобы мы успели подготовить девушек к радостной встрече.
Не знаю, какая радость для матери в том, чтобы отдать своих девочек на потеху похотливым, пьяным, не молодым, знатным вельможам, но я согласно киваю, в уме прокручивая варианты развязки. Прежде всего, нужно отправить подальше мужа и сына. Иначе кровопролития не избежать! Я придумываю благозвучный предлог – складываю в корзину горячие пирожки и прошу их отвезти эту корзинку… ну, допустим, монаху-отшельнику, который отмаливает наши грехи в лесу примерно в десяти верстах от нашего поместья. Муж обещает, но не торопится. Они доигрывают партию в шахматы. Я тороплю их, мотивируя спешку тем, что пироги совсем остынут и зачерствеют, пока они доедут. Я демонстративно кладу в корзинку бутыль с вином, и это ускоряет отъезд. Я вижу, как от ворот отъезжает старенькая праворульная машинка, тут же исправленная мною – наблюдателем на старую, хромую клячу, запряженную в телегу.
Все, мои руки развязаны. Теперь вся ответственность лежит на мне. Я выхожу к дочкам под предлогом отправить их переодеваться и шепчу им уходить по-тихому с заднего крыльца в лесную избушку к бабке-знахарке и сидеть там тихо, пока я за ними не приду. Потом я возвращаюсь в кухню, все еще не зная, как поступить. Решение приходит внезапно. Я подхожу к сидящей за столом баронской сестрице, захватываю огромной ручищей ее распущенные волосы, наматываю их на кулак так резко, что она верещит от боли, и куда-то тащу ее, сама не знаю куда. Потом вижу следующий эпизод: связанная сестра барона стоит на самой высокой точке островерхой пирамидальной крыши. Я стою на высоком крыльце, с которого видна идущая к поместью дорога. Второй конец веревки, которой связана высокопоставленная сводница, пропущен через простенький блок и обмотан вокруг моей ладони. Веревка больно впивается в кожу, но я сжимаю кулак мертвой хваткой, когда вижу приближающуюся к дому кавалькаду машин, воспринимаемую мною как группу всадников.
Я сама не знаю, хватит ли у меня мужества «дернуть за веревочку» и «расквасить госпожу к едрене фене», но я уже взяла заложницу, и мне остается только выдвинуть свои требования. Я понимаю, что шансы мои не велики, но отступать не намерена. Ужасные предчувствия заставляют меня – наблюдателя прервать эту фантасмагорию словами: все, я не хочу знать, что было дальше. Скорее всего, ничего хорошего. Но я лучше проснусь, пока не узнала жуткие подробности случившегося лет сто пятьдесят тому назад. Я просыпаюсь, четко помня каждую деталь странного кошмара. Да, лучше все же не лезть, куда не просят!
И все же я кое-что поняла. В той жизни я не дала своему мужу умереть, как мужчине. Скорее всего, я и жить ему, как мужику, не давала – всю ответственность брала на себя, все решала сама, оберегая его и детей. И ситуации повторяются. В этой жизни у меня уже был больной, безвольный и пьющий муж, за которого я все решала, за которого выполняла всю тяжелую мужскую работу. Он принимал это, как должное, инициативы не проявлял, но нашел другой выход – сначала начал попивать, а потом просто слинял. И я снова не прошла ситуацию, и мне дали ее зеркальное отражение, по-новому завязав кармический узел. Теперь мой друг (мой муж в прошлой жизни) унижает меня, как женщину, не проявляя ко мне ни участия, ни душевного тепла. Он строит отношения такими, какими их себе представляет. Он пытается строить меня по своему образцу, чтобы в следующей (или в этой, если у меня будет еще шанс) жизни я уже никогда не повторяла своих ошибок, навязывая другим свою волю. Что ж, дураков нужно учить… https://ridero.ru/books/gorodskoi_roman_s/