И правда, радость ворвалась в нашу жизнь. Мы летим в Калининград большой компанией: я, дочь, внук, моя сестра с мужем, бывший муж. Малыш ведет себя идеально, и долгий перелет с пересадкой в Москве проходит вполне сносно. У меня болит нога в бедренном суставе. Не могу отвести ногу в сторону, где-то защемило нерв.
Дочь надо мной прикалывается – все симптомы такие же, как у нее после операции. Мать, да ты меня зеркалишь! Или забираешь мою боль? Я отшучиваюсь:
– Не дождетесь. Типичная постельная травма. Это у меня от лежания. Мой организм не приспособлен к долгому отдыху. Переотдыхала.
И правда. Последние несколько дней перед отлетом Алена была занята сборами и ко мне не приезжала. День я наводила порядок на огороде – косила и полола, а потом решила дать себе отдых. Два дня я спала, сколько могла, валялась с книжечкой и впервые в жизни почувствовала себя в отпуске. Вечером, лежа в кровати, потянулась выключить настольную лампу и охнула от боли. Ну, нельзя мне так много лежать. И сразу вспомнила, за что меня Бог наказал.
Шел уже второй месяц, как дочь лежала в больнице после операции. Силы мои были на исходе, и я с надеждой ждала Алениной выписки, которая каждый день откладывалась из за какого-то исследования, которое ей было назначено, но никак не проводилось. Мы болтали по телефону, и я возмутилась порядками в больнице:
– Ну, что за фигня! Эдак они могут бесконечно откладывать!
Конечно, я понимала, что первое время от дочери будет мало помощи, но даже ее присутствие, пусть и лежа на диване, все равно немного развяжет мне руки. Мое возмущение Алена приняла на свой счет и начала кричать:
– Ты что думаешь, я тут на курорте прохлаждаюсь? Я тут от боли охуеваю, а тут ты со своими глупостями! То внук тебя не слушается, то давление у тебя! Я что могу сделать?
Я опешила. Во-первых, я не представляла себе, какие она испытывает боли. Во-вторых, не думала, что у нее сдают нервы – держалась она всегда молодцом. В-третьих, мне стало обидно. Я каждый день не по разу рассказывала ей по телефону, чем мы с внуком занимаемся и как он себя ведет, не потому, что мне очень нужен был ее совет, а только для того, чтобы она чувствовала свою сопричастность и нужность и чтобы, как говорится, «быть в теме», ведь малыш растет очень быстро.
Ездили мы к ней не каждый день, так как дорога в больницу, находящуюся на другом конце города, шла через забитый машинами центр и отнимала из-за этого несколько часов. Пребывание с малышом в пробках на жаре было делом мучительным, поэтому маму мы навещали раз или два в неделю, когда нужно было привезти новые лекарства или что-то из мелочей. Она выходила к нам, прихрамывая, но, не особенно жалуясь на боль. Моя кровь. Сознаваться только в крайнем случае. Терпеть до последнего.
Мне стало неловко не за свои слова, а за то, как она их восприняла. И немного обидно. Конечно, мое давление под 200 ее не волновало, она прекрасно знала, что я все равно справлюсь. Я тоже это знала, но разница между верхним и нижним давлением под сотню просто разносила мне черепушку. Я боролась с ним, как могла, и даже пила таблетки, чего страшно не люблю, но знала прекрасно – сутки отдыха, расслабление и медитация дадут мне гораздо больше любых таблеток. Но этого-то я себе позволить и не могла. А тут получается, что я плохая мать, отвратительная и злобная, не желающая понять, как моей дочери плохо. Стыдно, больно и обидно. Зачем же плевать в колодец, из которого пьешь? Еще не известно, сколько пройдет времени, пока они смогут обходиться без меня.
Я оставила работу, я так запустила участок, что его стоимость стремительно падает, я отложила все свои планы, и вот благодарность – получите, мама! Но все же жалость и нежелание пользоваться ее зависимым положением, заставили меня пойти навстречу и попытаться сгладить нарастающий конфликт. Все обошлось, но мои слова: «А ты как хотела, чтобы такая сложная операция – и без боли?», все же зависли где-то в пространстве. И вот «зеркалю», с трудом сдерживая вскрик при каждом неосторожном движении. Ничего, до свадьбы еще пара дней, и я успею справиться с ситуацией! Вся беда в том, что Алене нельзя поднимать тяжелого, деда внук почти не знает, поэтому весь сложный путь он проделывает либо пешком, либо на мне. Ничего, своя ноша не тянет! Я еще дома начала жестко массировать точки, которые легко обнаруживаются при любом воспалении нерва. Это помогает всегда, поможет и на этот раз.
Наконец мы в Калининграде. Наш табор встречают на двух машинах, за рулем нашей – младшая дочь, за рулем второй – будущий зять. Настроение у всех радостно-приподнятое, но я замечаю, что невеста сильно простужена. Зная своих детей, я понимаю, что завтра ей будет совсем плохо, а послезавтра, в день свадьбы, она будет совсем еле жива. Кошмар! Год они готовили праздник, и вот – приплыли! Дочь обещает исправно глотать арбидол и хорошенько отсыпаться. Какое там!
Идет прием гостей со всех волостей. Только наш табор размещают в двух квартирах. У каждой группы – своя программа пребывания на несколько дней. Все продумано, оплачено и расписано по минутам. У бедных жениха с невестой все идет строго по графику. И – предсвадебный мандраж – боятся что-нибудь упустить, кому-нибудь недоуделить внимания, чего-то не успеть, совсем разболеться.
Но я знаю – они все успеют. Удивительно организованная и дисциплинированная пара. При такой собранности и самодисциплине от них можно было бы ожидать скучного и заорганизованного праздника, но нет – вся свадьба необычна и феерична с первой минуты до последней. Ничего подобного я в жизни не видела, и уж тем более ни в чем таком не участвовала. И, зная, как стеснены они были в средствах, догадываюсь, каких усилий им стоило это небывалое шоу.
Заранее нам только обозначили тему и декорации: 14-й век, готический стиль, развалины замка Шаакен. Кто хочет – может соответствовать, кто не хочет – получит стандартные накидки крестоносцев. Дамы могут быть просто в длинных вечерних платьях. Похоже, намечается крутая ролевка, то есть ролевая игра на природе. Наше поколение о них только слышало. Но все откликаются очень живо – и молодые, и гости постарше. Всем хочется поиграть! Мы в предвкушении. Особенно интригует то, что на свадьбе будет бывшая команда КВН, в которой играл наш будущий зять, и дочкино нежелание делиться деталями.
Нам сказали одно – батька, мой бывший супруг, должен быть трезвым в начале вечера – ему вести дочь под венец. Он с готовностью вынырнул из виртуального мира, резко ограничил прием спиртного и даже согласился надеть шикарный атласный берет и серебряную накидку из портьерной ткани. Иногда в телефонных разговорах проскакивало, что молодые учатся танцевать старинные танцы и ездить верхом, но я не задавала лишних вопросов. Только радостное предчувствие чего-то необыкновенного волновало воображение. Все оказалось еще интереснее, чем мы могли себе представить. В автобусе нас предупредили:
– Поскольку в том времени, куда мы собираемся, не было обряда кричать «горько», молодые просят кричать «виват!».
Не все одинаково отнеслись к этой просьбе, некоторые начали прикалываться, но с каким азартом они потом кричали:
– Виват королеве! Виват королю!